Активный отдых и приключения

Мир после атомной бомбардировки

Мир после атомной бомбардировкиВряд ли фото- и видеоизображения способны хотя бы отдаленно передать ощущения от ландшафта Невады. А что здесь за жизнь, нельзя даже догадаться. Например, едем через Рейчел, останавливаемся заправиться, берем кофе, удается разговориться с кассиршей. Городок этот, по сути, груда выкрашенных белой краской вагончиков посреди пустыни, куда приезжали напиваться летчики-истребители с военной секретной базы. Из своего «звездного городка» за тем же приезжали сюда и астронавты проекта «Аполлон», некоторые из них погуляли и по Луне.

Обратно пилоты возвращались смертельно пьяные — но пустыня привольна, рули куда хочешь, лишь бы не перевернуться, что как раз нередко и случалось. Вообще здешний ландшафт настолько однообразен, а перегоны по нему настолько огромны, что регулярное перемещение по нему выносимо лишь в состоянии глубокой медитации и на самолетной скорости.

Солнце испепеляет реальность. Действительность становится бледной, словно полустертой, призрачной. У Альбера Камю в «Постороннем» араб погибает только потому, что нестерпимое солнце разъело чувства, существование вообще. Ноздри шахт, оставшихся после добычи серебра в холмах, миражи, доносящие через линзу расплавленной атмосферы гигантских клоунов, выставленных у «Цирка дю Солей» в Лас-Вегасе, серебристые дирижабли-мишени — от находящихся в сотне миль ракетных полигонов. Песочные смерчи — дьяволята-жгуты поднятой пляшущим вихрем пыли — вспыхивают и гуляют там и тут, подлетая вдруг к обочине, и, провожая ваш автомобиль, отплясывают, крутясь юлой, как фигурист, шумно отдаляются. Вдруг вам из-за спины — с крыши на капот — сваливается полицейский самолет и идет вперед на бреющем, инспектируя дорожное движение: патрулировать эту местность возможно только с воздуха.

По сторонам редко-редко возникают уединенно стоящие ранчо, в большинстве своем представляющие собой свалку всех поживших здесь предметов. Избыток пространства и уединенность не способствуют самодисциплине и опрятности. К тому же, вероятно, при такой разреженности населения трудно устроить организованную общественную свалку. Вот на каждом ранчо и скапливаются все эпохи колесного передвижения: от подобных каравеллам «кадиллаков» 1960-х до циклопообразных, с высокими рессорами грузовиков конца 1980-х: их кузова тоже успели превратиться в железистое кружево. Вдобавок тут представлены три-четыре поколения мобильных домов: например, будучи футуристическим чудом конца 1950-х, обтекаемый, похожий на блок лунной станции, дом на колесах теперь в лучшем случае используется в качестве сарая. Все это обставлено иной рухлядью без колес и стекол, кругом мусор и поваленные жерди забора. Но чаще забора нет вовсе — от кого межеваться в пустыне? Таковы акры здешних частных владений: здравствуй, ад; таким, мир, ты станешь после атомной бомбардировки — взрыхленным ударной волной культурным слоем XX века.

Дорога тянется лезвием через ваш мозжечок, от горизонта в зеркале заднего вида до горизонта за капотом. Страшно и тревожно от такого бессмысленного простора. Вокруг на сотни миль простираются военные полигоны, сообщающиеся с миром только с помощью самолетов и космолетов. На этой дороге можно увидеть, как стратосферу пронзает старт баллистической ракеты, после которого небо дышит, как океан, зеленым свечением ионизованного воздуха, подобным полярному сиянию. Но чаще небо прочерчивает крылатая ракета или похожий на Бэтмена бомбардировщик-невидимка Stealth. Впрочем, в 1950-х ядерный гриб можно было рассмотреть чуть не из Лас-Вегаса.

Вдруг впереди появляется голубоватая дымка: тонкая соляная пыль, поднятая с солончака одиноким смерчем. Когда погружаешься колесами в волны небольших холмов, захватывает дух от того, как уходит асфальт из-под капота, а пролетая мимо соленого озера, слепнешь от разбитого на мириады граней кристаллов соли солнца.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.